В Российско-Армянском (Славянском) университете, в «Арт-аквариуме» посетители получили замечательную возможность в очередной раз соприкоснуться с мирами известного художника-аниматора Наиры Мурадян. Всмотреться и вслушаться в «Нар(р)атологию», полюбоваться ее мифологемами и метафорами — идея заведующей кафедры мировой литературы и культуры РАУ Лилит Меликсетян, удивительный энтузиазм и художественный вкус которой уже не раз позволил нам стать участниками и просто зрителями самых разнообразных культурных проектов, осуществленных в стенах вуза. На этой выставке Наира Мурадян представила цикл своих коллажных работ, сделанных в цифровом формате.
Целая галерея библейских женщин, сфинксы…
Немного легкомысленная Ева, во всяком случае, на это намекают ее смешно загнутые пальчики на ногах, которыми она как бы играет и «перебирает» воздух. Над ней нависает Змей-искуситель, а за спиной, по стойке смирно, стоит загипнотизированная мышь, готовая отправиться в глотку удава. Две жертвы в саду Эдемском — Ева и мышь, которая, в отличие от нашей прародительницы, тоже неплохой обед для Змия, но уже в прямом смысле этого слова.
Некогда бесплодная Сарра теперь созерцает свою удивительную беременность: она все еще уныла, и вроде как не верит в случившееся. Но в ней уже зреет новая жизнь и тянется к Сарре агнец, как бы намекая на рождение кроткого Исаака.
Юдифь держит голову Олоферна и далеко не в классическом, так сказать, восприятии: не за волосы или на блюде — голова висит на ниточке, а в целом все это больше напоминает не то желудок (она ведь его «сожрала»), не то плаценту…
Ветхозаветные героини Наиры Мурадян прописаны схематично — практическими контурами, но излом их поз и отдельные детали настолько достоверны и многолики, что ничем не уступают персонажам в жанре реализма. Вообще, со своими героями художница на короткой ноге: это ее боги, ее библейские персонажи — они как бы ее соседи, друзья, близкие. Еще хотелось бы отметить тонко прорисованные и изумительно красивые узоры на картинах, вплетающиеся собственно в рисунок, персонажи, их одежду или общий фон. От этих отдающих стариной узоров и фигур (где-то почти гобеленов, а где-то лишь намеков на них) создается впечатление, что ты попал в средневековье. Может, потому и у сфинксов — головы со старинных портретов, а хвост и лапы их скручены так, что создается ощущение, что туловище — инвалидное кресло, в котором сидит сам «Эразм Роттердамский» или кто-то из его современников…
Очередная загадка сфинкса и Наиры Мурадян: каждый наблюдатель видит в картинах художницы что-то свое, очень серьезное, таинственное, и пытается постигнуть их и разгадать зашифрованный в них смысл. Хотя сам автор относится к своим работам философски и легко.
«Это игра, я аниматор-мультипликатор, работаю тяжело, трудно, а когда хочу отдохнуть — рисую. Рисую в цифре (компьютерная графика), и что получается, то и получается. У меня нет такой задачи что-то специально «сказать». Вот серия моих библейских женщин получилась сразу — они «пришли» сами. И я рада, что они пришли, но специально я их не задумывала. Я не люблю говорить о своих работах — не умею. Лучше смотреть на картины — в них все сказано», — констатирует художница.
С этим трудно не согласиться, однако инициатор выставки Лилит Меликсетян, учитывая скромность автора, попыталась расширить границы понимания творчества художницы:
— Наира Мурадян — поэт. Ей только кажется, что она только художник, хотя быть только художником — уже божий дар. Она — художник, создающий именно поэтический мир — своих метафор, мифологий, своего нарратива. Человек, абсолютно меняющий пространство и мир вокруг себя, причем делающий это так легко, ненавязчиво и спокойно, будто это ничего не значит. Ну, просто колдует, просто создает мифологию. Фамильярный демиург. Ее стиль чем-то сродни параджановскому: он может быть коллажным, составным, но при этом ее почерк абсолютно узнаваем. Легкость, с какой она творит свои миры, образы, совершенно фантастическая. Наира Мурадян несет абсолютный свет и сказку, и ей не нужно рассказывать, проговаривать, что вот она такая важная, со своей сложной концепцией, с новым направлением в искусстве и пр. Она в этом смысле очень похожа на тип моцартианского художника. Помните, Сальери говорил: «Ты Моцарт — Бог и сам того не знаешь». Вот Наира — бог, который не хочет знать об этом: ей и так вполне комфортно. Поэтому эта «Нар(р)атология»- это ее нарратив: это ее Евы, Юдифи, сфинксы…»
Выставка, на самом деле гораздо более шокирующая и новаторская, чем это можно предположить, глядя на улыбающегося и демократичного автора работ, не ощущающего своей причастности к столь прекрасным творениям, еще продолжается. Поспешите сами это видеть!
Ирина Аброян
