До конца очередного отдыха на Родосе осталось три дня, а дело остается опять недоделанным…
Вообще-то никакими делами я на Родосе заниматься не хотел. Даже компьютер не взял, чтобы не начать вдруг писать и не отклониться с курса, взятого на безделье. Но чтобы совсем уж не выпасть, взял планшет. На нем особо не попишешь, как мне кажется, зато всякие соцсети и спортивные сайты и он обеспечивает. А несделанное же дело в том, что я и абориген Фотис, с которым подружился еще в первый свой майский приезд ровно семь лет назад, договорились поставить мемориальный камень.
Знакомство с Фотисом случилось следующим образом. Бывший моряк – он много ходил по владениям Посейдона со шведами. Так у него сложилось. И жена у него теперь шведка. Но не о ней речь. Тем более, что может и не шведка, а финка. Так вот, общаясь много лет со шведами, Фотис пропитался хоккеем. До такой степени, что, увидев меня в майке Philadelphia Flyers, привстал с табурета, несмотря на располагавший к бездействию зной, и отсалютовал: Let’s go, Flyers! Мог ли я с ним не сойтись? При том, что, как оказалось, он на каком-то матче Flyers побывал еще в легендарном «Спектруме», когда его корабль из-за чего-то застрял на той стороне океана. Я за любимую команду на стадионе пока не болел.
Фотис, державший небольшой магазин без большого оборота, всегда имел много свободного времени. Поэтому мои заходы в его лавку за куревом или фруктами затягивались хотя бы на одну содержательную беседу, из которой я черпал познания о жизни нетуристического Родоса. Как-то Фотис окончательно покорил меня одной фразой в своих размышлениях вслух: «Мешок картошки вчера купил. До конца лета должно ведь хватить двоим – мне с женой?» Точно так мешками картошки отмеряли временные промежутки мои лорийские родственники и друзья. А потом близость душ подтвердилась с еще большей доказательностью. Узнав, как я провел очередной день, Фотис вдруг разворчался. Традиционные туристические маршруты, по его мнению, были шелухой и мишурой, а надо бы по действительно стоящим местам ездить. «На этих бла-бла-экскурсиях ведь вас не повезут туда, где чуть не погиб Роберт Плант? Они даже не знают, где это. А я знаю. Хочешь — это недалеко?»
Ничего особенного – поворот, в который не вписалась жена музыканта и чуть было не оставила нас только с шестью альбомами Led Zeppelin. Да, конечно, не будь этой кошмарной аварии, неизвестно, каким бы получился альбом Presense и что было бы на нем вместо гениальнейшей композиции Achilles Last Stand. Но сдается, что в этой едва не ставшей роковой аварии рок все-таки коснулся Планта. И уже через него «заразил» остальных музыкантов группы. Ведь именно после этой аварии дела у Led Zeppelin стали постепенно не то, чтобы приходить в упадок, а как-то пошли по кривой – разнообразные неприятности, мелкие и крупные, разлады в отношениях, падение плодотворности etc.
Фотис сказал, что хочет установить мемориальный камень – если он будет небольшой, то никакое разрешение властей не нужно. «У меня есть кусок гранита. Сам выбью на нем крест и надпись, что тут чуть не погиб Плант», — размышлял он вслух. Мне идея понравилась, и я захотел приобщиться. «Нет проблем», — обрадовался Фотис. Но в оставшееся до моего отъезда время идею с мемориалом мы до ума довести не успели.
Приехав на Родос через год, я первым делом поинтересовался у него, как дела с камнем Планта. Фотис в ответ поинтересовался, долго ли я пробуду на острове. «Сейчас точно успеем. Дел всего на дня два – не больше», — заверил он. В третий свой приезд я его не встретил – скандинавская жена не справилась с приступом ностальгии и убыла с Фотисом на родину. В четвертый приезд оказалось, что дело сдвинулось с места – во дворе у Фотиса лежал кусок гранита или базальта примерно метр на метр с наполовину выбитым крестом. Когда через десять дней я собрался уезжать, крест был почти закончен. Он получился скошенным, но это было неважно.
В следующие приезды на Родос я видел на камне новые выбитые буквы и даже слова. Сейчас, насколько понимаю, осталось высечь фамилию музыканта – Плант. Пять букв. Но Фотис занят. Он не может отлучиться из магазина, хотя торговли почти нет. А вечером он, уставший за день, отдыхает. Если за оставшиеся до моего очередного отъезда дни мы не установим камень на месте аварии, я, кажется, знаю, что скажу ему. Я ему скажу: «Фотис, много лет назад в одной компании, где был я, завели дурацкий разговор о том, какой народ на земле самый медленный. Теперь я знаю ответ на вопрос». Мне кажется, это может на него подействовать – он любит хвастать выдающимися качествами греков…
Юрий Симонян
