Эрик Клэптон: “В моем саду Джордж Харрисон сочинил одну из лучших своих песен”

“Я продолжаю оставаться неопытным музыкантом-трудягой, которому подчас даже трудно попасть в тональность, а не то что играть соло”. Трудно поверить, но так говорит о себе выдающийся гитарист, культовый британский музыкант – единственный в мире, включенный трижды в Зал славы Рок-н-ролла, командор ордена Британской империи Эрик Клэптон. Впрочем, как говорят знающие его люди, неподдельная скромность всегда была отличительной чертой этого замечательного музыканта – единственного в мире исполнителя, играющего блюз, чьи альбомы продавались лучше альбомов многих поп-звезд.
30 марта Эрик Клэптон отметил свое 70-летие. 50 из них – целых полвека! – он посвятил концертной деятельности. И видимо посчитав, что этого достаточно, в прошлом году в интервью изданию Uncut заявил о своем намерении прекратить концертную деятельность. “Есть уйма вещей, которыми я бы хотел заняться, но в качестве одного из вариантов также рассматриваю выход на пенсию. В разумных пределах я позволю себе продолжать записываться в студии. Мне не хочется дожидаться времени, когда буду не уверенно себя чувствовать на сцене», – сказал Клэптон, добавив, что гастроли стали ужасно утомительны, а большая часть стран – это просто «другая версия Америки».
В дискографии Эрика Клэптона значатся 22 сольных студийных альбома, а также огромное число записей в составе групп The Yardbirds, Cream, Blind Faith, John Mayall’s Bluesbreakers, Derek and the Dominos. Последний на сегодняшний день сольный альбом музыканта «The Breeze: An Appreciation of JJ Cale» был выпущен 29 июля прошлого года.

Останавливаться на биографии и каких-то деталях творческой жизни этого замечательного гитариста, певца и композитора вряд ли имеет смысл – они хорошо известны многочисленным поклонникам его таланта у нас в Армении. Уж лучше пусть он сделает это сам. Думается, интереснее для читателя будет представить ему отрывки из некоторых интервью Клэптона, охватывающих период в 40 лет, – с которыми он, возможно, и не знаком.

upload-02-pic4_zoom-1000x1000-33846

«Гитара — это мой голос. Когда у меня в голове возникает музыкальный отрывок, я слышу не саму песню, а только партию гитары. Я накладываю на нее слова и исполняю. Гитара в любом случае в моей голове первична, я использую ее в качестве голоса и пытаюсь выразить через нее душу. У меня нет особых способностей певца, поэтому приходится приковывать внимание слушателей к гитаре…»

Из интервью журналу «The Rolling Stone», 1968 г.

1540998_900

“В Англии Джими сразил всех своей сексуальностью”

-Какую группу вы считаете лучшей в Великобритании, исключая, конечно, Beatles и Rolling Stones, которые уже не дают живых выступлений?
-Да, студийная запись так далеко шагнула, что ее уже нельзя напрямую сравнивать с живой музыкой, да и незачем. А что касается выступающих групп, то среди других я выделяю Pink Floyd. Это очень странная группа и немного чудаковатая. На самом деле они не психоделики, хотя и могут одну вещь растянуть на час. Да, у них много электроники, да, иногда они вызывают улыбку, но они — очень хорошая группа. Ребята не амбициозны, и на них приятно смотреть; они не пытаются перевернуть все вверх ногами.
-Что вы думаете о Джими Хендриксе?
-Когда он впервые приехал в Англию, то просто сразил всех своей сексуальностью. Знаете, англичане просто западают на черных, почему-то они считают, что у тех самые большие члены. Ну и Джими решил сыграть на этом. Чего он только не вытворял на сцене! Все просто бились в экстазе, да и я в том числе, черт побери. Но через некоторое время, поближе познакомившись с ним, я стал подозревать, что все это напускное, Джими совсем не такой. Все его выходки на сцене не что иное, как заигрывание с аудиторией. Когда он играл на гитаре языком, за спиной или тер ею промежности, он внимательно наблюдал за публикой, и если та начинала заводиться, то Джими терял к ней интерес. Конечно, он продолжал паясничать, все больше и больше возбуждая толпу, но при этом играл меньше музыки. А вот если аудитория не западала на его выкрутасы, тогда он прекращал их и начинал действительно играть.
У нас в Англии он тоже выдал всю комбинацию, как того требовал рынок: психоделическая чудаковатая поп-звезда, да к тому же черная, да еще играет блюз… Он вышел, дал по газам и — вперед. Формула безошибочная! Но под всем этим скрывается удивительный музыкальный талант. Его действительно можно назвать ярчайшим музыкантом западной сцены. Если снять всю напускную шелуху, под которой он прячется, то вы увидите фантастически талантливого парня и замечательного для его лет гитариста.
-Что послужило для вас толчком к занятию музыкой?
-Мне было 16, когда я впервые услышал Чака Берри, а в 17 уже точно с головой ушел в музыку. Учился играть по пластинкам, причем слушал всех музыкантов, играющих на струнных инструментах, включая индусов и блюзовиков. Сначала пытался играть как Чак Берри. Затем переключился на блюзменов более старшего поколения. Я полностью погрузился в новый для меня мир музыки. Изучал ее, слушал, ложился с нею спать и с нею вставал. Однажды я включил радио и услышал Би Би Кинга… С тех пор он стал для меня единственным образцом для подражания. И сейчас я считаю его лучшим блюзовым гитаристом в мире.

Из интервью журналу The Rolling Stone, 1974 г.

-Какая музыка тебя заводит?
-Ну, прежде всего мои новые альбомы. Я считаю, они звучат великолепно, но когда после их прослушивания я ставлю Стиви Уандера, это опускает меня на землю! Он для меня личность как музыкант. Надо сказать, я больше уважаю певцов, человеческий голос, и не покупаю альбом только из-за того, что на нем играет хороший гитарист.
-Какие из своих песен ты больше всего ценишь?
-Обычно те, которые включаю в новый альбом. На последнем их две. Я никогда не смотрю в прошлое. До этого альбома для меня большое значение имела «Лейла», так как она основана на моих личных переживаниях: женщина, к которой я испытывал очень глубокие чувства, отвергла меня, и я должен был как-то самовыразиться.
-И как отнеслась к этому та женщина?
-Никак, она просто не обратила на него внимание.
-А не пытался ли ты в песнях и музыке выразить то, чего не сказал бы ей глаза в глаза? Может ты хотел с помощью этого альбома проникнуть к ней в душу?
-Именно так, да, думаю, что так. И это выражалось даже в эмоциональном настрое некоторых блюзовых композиций. Но ее муж — знаменитый музыкант (я был влюблен в жену моего лучшего друга) — посвятил ей много песен, и тем не менее она ушла от него. Однажды он увел у меня девушку, и мне хотелось как-то поквитаться с ним — ну, знаете, так, шутя. Да и она хотела привлечь его внимание, возбудить в нем ревность… В результате я по уши в нее влюбился.
-А откуда взялось имя Лейла?
-Я взял его из персидской легенды 11-го или 12-го века «Лейла и Меджнун».
-Как ты относишься к таким «прокримовским» группам, как Mountain и Grand Funk?
-Очень хорошо, я даже польщен, что они появились. Видно, мы действительно создали нечто заслуживающее подражания. Я думаю, это как-то связано и со смертью Джими Хендрикса. Ведь тогда все говорили: «Джими умер, и теперь такого гитариста никогда уже не будет». Но вот однажды я еду в машине, включаю приемник и слышу — играет Джими, но незнакомую мне вещь. А потом вдруг оказывается, что это парень по имени Робин Троуэр. И это здорово! То есть дух Джими продолжает жить, потому что о нем помнят и его стиль хранят. Однако должен признаться, что сам я не прилагаю особых усилий, чтобы послушать такие группы — все это немного не мое. Существует очень мало белых команд, чьи пластинки я покупаю, так как больше люблю черную музыку. Заходя в магазин пластинок, я первым делом подхожу к стойкам с блюзами и соул, но никак не с тяжелым металлом.

Фрагменты из интервью Ларри Кингу, 2007 г.

- У тебя есть глубоко личные песни. Правда, что «Лейлу» ты посвятил Патти Бойд, бывшей жене Джорджа Харрисона, впоследствии ставшей твоей супругой?
— Правда, но песня появилась задолго до того, как это произошло. Потом, конечно, я признался Патти, что когда сочинял «Лейлу», то думал о ней. Это был период моей жизни, который можно определить одним словом – наваждение. Патти стала наваждением. Я пытался гнать мысли о ней, ведь она была женой моего близкого друга! Я понимал, что нельзя мечтать о ней. Но поделать с собой ничего не мог. Меня мучило то, что я не мог признаться ей в своих чувствах. И я топил свою страсть в алкоголе и наркотиках. Но когда их дурман рассеивался на какое-то время, мысли о Патти возникали снова.
- С кем ты сначала познакомился: с Патти или Джорджем?
— С Джорджем, конечно. Это произошло в канун Рождества, а вот в каком году – точно не помню. Они – «The Beatles» – уже были знаменитыми. А я играл тогда в группе «The Yardbirds». Мы были новичками. Но так получилось, что и нас, и их пригласили на съемки телешоу. И мы встретились за кулисами. Джордж, Пол, Джон, Ринго оказались простыми парнями, которые легко находили контакт со всеми. Они не корчили из себя звезд. А с Джорджем нас сблизило то, что мы оба были гитаристами. Он первым подошел ко мне. Заговорили о музыке. Вот так и началась наша многолетняя дружба. А потом я увидел Патти…
- И влюбился?
— По уши. Но открылся ей в своих чувствах только тогда, когда понял, что ее брак с Джорджем трещит по швам. Подумал: а что я, собственно говоря, теряю?
- А как к этому отнесся Джордж? Он не сказал: «Приятель, ты с ума сошел! Уводишь у своего друга жену!»
— Не сказал. Харрисон не зря назвал свою звукозаписывающую компанию «Dark Horse» – «Темная лошадка». Он был настоящей темной лошадкой по своей натуре. Джордж никогда не говорил то, что думал. Был очень скрытен. Мне кажется, наш с Патти роман причинил ему куда большую боль, чем он позволил себе показать.
- А тебе трудно было сказать ему: «Я люблю твою жену!»?
— Очень, но у меня не было выбора. Он все равно узнал бы. Мое честное признание помогло нам остаться друзьями.
- Ты хочешь сказать, что после того, как ты увел у Джорджа жену, вы с ним не поругались?
— Нет. Он сказал мне в ответ: «Хорошо, Эрик, тогда я заберу твою девушку!» Это была грустная шутка. Он прекрасно знал, что у меня не было постоянных увлечений. Кроме того, в то время мы были молоды и относились к жизни иначе. Для Джорджа и меня важнее всего на свете была музыка. Девушки, жены менялись. Одних бросали мы. Другие бросали нас. Музыка – наша единственная любовь. Для нас было совершенно нормально явиться один к другому в гости без приглашения, обязательно с гитарой, и часами сидеть, играя. Мы ведь были соседями. Наши дома в Англии находились рядом. Между прочим, именно в моем саду Джордж сочинил одну из лучших своих песен – Here Comes The Sun. Я был первым, кто ее услышал.
- Эрик, позволь задать тебе глубоко личный вопрос. Патти стала твоим наваждением до того, как между вами произошла интимная близость?
— Задолго до того.
- Чем же тогда для тебя она стала после?
— Наваждение прошло. Но моя привязанность к ней росла с каждым днем. Однако все это очень трудно объяснить, Ларри. Мой мозг в то время был затуманен алкоголем, наркотиками, любовью.
- Как это отражалось на твоем творчестве?
— На удивление положительно. Эта смесь придавала мне огромный толчок энергии. Весь альбом «Лейла» был записан в этом тумане. Мои чувства искали выход, но я пытался контролировать себя, чтобы не выразить их слишком открыто.
- Выходит, алкоголь и наркотики помогают музыкантам?
— На этот вопрос нельзя ответить однозначно, Ларри. Я бы сравнил их воздействие с ускорением. Наркотики, которые я тогда употреблял, повышали мои творческие возможности. Без них я бы работал над песнями гораздо дольше. Но цена, которую я в итоге заплатил за это, оказалась слишком высокой. Слишком!

klepton

“Лозунг «Секс, наркотики и рок-н-ролл» уже не для меня: с наркотиками, выпивкой и сигаретами я завязал уже давно, про секс молчу, а рок-н-роллом мою музыку не считают даже самые близкие мне добрые люди. Зато у меня больше нет никаких проблем: я не шляюсь по ночам и не безобразничаю, на кой черт мчаться через полмира, чтобы в сомнительной компании надраться, как свинья, поговорить черт знает о чем с одубевшим от героина собеседником, а после вернуться домой, где несколько недель тебя будет линчевать потерявшая человеческий облик жена?”

-Вы с Джорджем оставались друзьями до самой его смерти?
— Да.
- Ты был рядом с ним, когда он скончался?
— Нет, в тот день я находился в Токио. Конечно, я знал, что Джордж тяжело болен, но все равно новость застала меня врасплох. У меня был концерт, и я уже поднимался на сцену, когда мне сказали, что Джордж скончался. В ту же секунду мной овладел гнев.
- Гнев?
— Да. А как еще можно отреагировать на смерть человека, которого любишь? Я понимаю, что мы не вечны, есть какие-то высшие причины, по которым Бог забирает кого-то из нас к себе, но всякий раз я в гневе восклицаю: почему именно этот человек?! Почему такая несправедливость?
- Ты считаешь себя счастливым человеком?
— Почему нет? Судьбе было угодно провести меня через множество испытаний, чтобы я вновь познал радость отцовства. В 1999 году я встретил Мелию, мою теперешнюю жену. Мне было 54, ей – 23. Я не воспринимал сначала все всерьез. На первые свидания Мелия даже брала подругу. Нам было весело втроем. Но потом я вдруг понял, что между мной и Мелией возникло нечто большее, чем просто развлечения.
- А кем она работала?
— Продавщицей в магазине «Армани» в Лос-Анджелесе. В 2002-м мы поженились. Сейчас у нас три дочери. Я присутствовал при рождении старшей. Разве это не счастье?

“Пятница”
По материалам зарубежных информагентств

Об Авторе

ПЯТНИЦА

Независимая еженедельная газета

Похожие материалы

Оставить отзыв

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *