Известная виолончелистка, народная артистка Арм.ССР Медея Абрамян долгие годы вела дневники, в которые записывала все важнейшие события своей жизни, впечатления и ощущения. На основе этих записей и рассказов сложилась книга ее воспоминаний, написанная от первого лица. В предлагаемой вниманию читателя главе она рассказывает о своем великом учителе — Мстиславе Ростроповиче.
Мстислав Леопольдович решил — раз я у него учусь, надо подготовить меня к Пражскому конкурсу, который проходил раз в пять лет. Я себя чувствовала начинающей ученицей. Хотя мой ереванский преподаватель прошел школу Казалупова, как и Ростропович, но у Мстислава Леопольдовича были совершенно другие, только ему присущие методы преподавания. Он не порабощал меня, но давил своим авторитетом, мне хотелось соответствовать своему учителю.
–Знаешь, почему я хочу, чтобы ты участвовала в конкурсе? Это облегчит тебе путь в музыке, — наставлял Ростропович.
И я стала готовиться к конкурсу имени Вигана. Мне предстояло играть совершенно новые произведения – концерты чешских композиторов Дворжака и Ржитки, немецкого автора Регера, Рахманинова и Чайковского. Такое напряжение не могло не сказаться на моих пальцах, за три месяца до конкурса у меня разболелся сустав мизинца. Ростропович отвел меня к врачу, и мне назначили кварцевое лечение. В процессе лечения, когда нельзя было играть, я иногда приходила в класс и занималась… глазами.
Подготовка к конкурсу шла в присутствии всего курса. Мы играли, слушая друг друга. Более того, Ростропович попросил профессора Микаела Терьяна продирижировать областным оркестром, которым руководила знаменитая Дударова, чтобы я могла прорепетировать. Репетиции с оркестром очень помогли мне при исполнении Дворжака.
Ощущение страха из-за травмированного мизинца не покидало меня и во время лечения, и после. Но Ростропович не сомневался в моих возможностях: я обязана была принять участие в конкурсе. Он занимался со мной не только в консерватории, но и приглашал к себе домой, заставлял по пять раз исполнять одно и то же произведение. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, я по-прежнему чувствовала себя рядом с ним начинающей ученицей.
Иногда меня оставляли обедать. Это был очень гостеприимный, хлебосольный дом. Софья Николаевна меня жаловала, если сына не было дома, говорила:
- Давай выпьем по рюмочке, пока Славы нет.
Кто только здесь не бывал! То Зара Долуханова заглянет, то Майя Плисецкая. А какие накрывали столы – с разносолами, с икоркой и красной рыбой. Однажды Ростропович устроил большой прием, пригласил множество гостей. Выставил на стол вареную картошку, селедочку и кусочек сыра и стал как ни в чем не бывало развлекать приглашенных своими байками. Все переглядываются, не могут понять, почему такое непривычно скудное угощение, а Ростропович как бы случайно открывает дверь в соседнюю комнату, где стол просто ломится от угощений. Шутник. Поначалу я просто благоговела перед Ростроповичем. У него уже была Сталинская премия за Концерт Прокофьева, в тридцать лет получил профессуру. Я была его первой студенткой и первым лауреатом. Студенты ненамного моложе его пытались обращаться запанибратски, но он очень тактично усмирял их, умело проводил незримую черту между собой, преподавателем, и студентами. Он казался простым, своим в доску, но простецким не был.
Больше всего Ростропович работал над извлечением звука.
“Кисть должна быть как студень” — не столько говорил, сколько показывал он.
Вообще он не читал лекций в общепринятом смысле слова, он учил играть на своем примере. Изо дня в день, из урока в урок я играла крупные формы, и это была лучшая школа игры на виолончели.
Ростропович многому научил меня в музыке, если не сказать — всему, но и жизненных уроков преподал немало. Как-то мы пошли в ресторан «Астория».
-Ну, что будем брать? – спросил Мстислав Леопольдович.
Я стала читать меню.
- Ты не на меню смотри, а на цены, выбирай, что подороже.
Я ткнула пальцем в самое дорогое блюдо.
- Котлеты по-киевски, отлично, вот это и будем брать, — довольный понятливостью ученицы, сделал заказ Ростропович.
Перед отъездом на пражский конкурс встал вопрос об инструменте. Я играла на своей фабричной виолончели, купленной в лавке старьевщика. Ростропович предложил свой Гваданини. Но инструмент не подчинялся мне. Ростропович махнул рукой:
- Ладно, играй на своей фабричке.
И я отыграла весь конкурс. И стала лауреатом. А когда вернулась в Москву, меня пригласили выступить на Всесоюзном радио. Передачу вел молодой красавец Игорь Кириллов.
Много лет спустя другая ученица Ростроповича, Элизабет Вильсон, дочь британского дипломата, работавшего в Москве, написала книгу, в которой собрала воспоминания всех его студентов о методах работы великого мастера. Готовя материалы, она связалась и со мной, и я постаралась словами воспроизвести все, чему научилась у Мстислава Леопольдовича в музыке. А учил он нас не только игре на виолончели, но и масштабности звучания, манере поведения на сцене. И вообще, учил быть личностью.
Объемистый труд «Мстислав Ростропович. Виолончелист, учитель, легенда» вышел в свет в 1988-м году в Лондоне. Это наша, его учеников, дань благодарности поистине легендарному учителю.
Медея Абрамян
