GEO и Newsweek, «Огонек» и National Geographic, «КоммерсантЪ» и «Русский репортер», и еще множество других изданий, знаменитых и совсем неизвестных. Любое из них “с руками отрывает” фотографии Александра Петросяна, художника, уникального прежде всего умением поймать момент, который ловится, может быть, раз в жизни. У Петросяна, впрочем, это происходит намного чаще.
Человек с улицы
Первая моя встреча с Александром Петросяном должна была состояться посреди обычной питерской накрапывающей хмари. Ожидался человек если не гламурный, то, по крайней мере, на дорогой машине, неторопливо и вальяжно из нее выходящий. Пока я отслеживал взглядом все останавливающиеся, достойные внимания авто, откуда-то из глубины переулка, быстрой походкой «я без зонтика» подошел человек в простой куртке и кепке. Обыкновенный прохожий.
Хотя почему, совсем не обыкновенный. Глаза, внимательные и будто все понимающие, прячущие неординарное и неохотно скрываемое чувство юмора – все обещает особенного собеседника. Так оно и случилось – Александр, правда, не очень любит рассказывать о собственной персоне, зато преображается, когда речь заходит о местах и людях, которых он снимает.
Кто-то называет его фотографом города, и это отчасти верно – столько и так, сколько и как он снимает свой любимый Петербург, не делал никто. Но он не только урбанист, он прежде всего искатель характеров и персонажей, и большая часть его работ – портреты, даже если главный герой и не находится в центре кадра. О себе Александр скромно заявляет, что он – фотограф репортажа, потому что недостаток фантазии якобы не позволяет ему придумывать постановочную съемку. Здесь хочется прервать, воскликнув что-то вроде «Ну что вы!..» и начать его расхваливать, но этого не нужно делать, все равно ведь ничего нового не скажешь.
«В реальности все немного иначе, чем на самом деле»
Вот с такой фразы Петросяна началась беседа. Оказалось, что сказанное – совсем не оговорка, а выражение сути понимания искусства фотографии мастером. Как ни строй композицию кадра, говорит Петросян, все равно получается, что случайный, мимолетный, даже порой неряшливо сделанный снимок оказывается искомым сокровищем.
Фотографировать начинают просто и плохо, затем идет этап плохо, но сложно, а в итоге тот, кто не сдался, начинает снимать просто и хорошо. Любое усложнение, поиск композиционности, по Петросяну, чревато нарочитостью и, в итоге, провалом задуманного. На этом пути редко бывает удача. Наснимаешь, бывает, сотни кадров, нравятся почти все, ну, думаешь, сегодня день прошел не зря. Бросаешься, счастливый, к большому монитору, и тут выясняется, что ничего стоящего-то и нет, большой экран беспощаден. Хотя бы потому, что у мужика этого уши большие вышли. Фокусируют уши внимание, а снималось-то из-за мимики…
Из тысячи фотографий, просмотренных за день, зацепить может только одна. А может, вообще ничего не остановит внимания.
Милостью Божьей фотограф Петербурга
Родился Александр Петросян во Львове, а 2015-й – юбилейный для него, полвека на этой Земле. В Ленинград Александр приехал учиться в 1970-х, да так и остался здесь, врос в этот город и теперь неотделим от него.
Каждый раз поражаюсь – вот откуда он умудряется снимать Питер, где находит такие места? Их вроде и нет в природе… Высотная съемка еще понятно, но другие точки, а тем более персонажи, которых он находит. Нет, в Петербурге можно встретить кого угодно, только нам не попадаются те, кого видит он. Потому что мы смотрим, а он – видит.
А увидеть можно то, что соответствует в данный момент твоему духу, внутреннему состоянию. Личностный момент, согласно Петросяну, в фотографии крайне важен. Плохо тебе – видишь и снимаешь плохое, если тебе радостно, то и снимки получаются счастливыми. Наверное, это так, потому что и город у него на каждом фото – разный, хотя Петербург трудно упрекнуть в одинаковости, но разный как-то иначе, будто это не один и тот же город, а снимки с разных планет.
И то, что сегодня кажется неудачей, завтрашний взгляд отнесет к шедевру. Александр говорит, что практически не уничтожает кажущиеся провальными снимки. Ежегодно из этих залежей выуживается внушительное количество кадров, оказывающихся на поверку неподдельно удачными.
Петросян полагает, что с течением времени фотограф, если он серьезно относится к делу и поставил задачу стать известным, потихоньку начинает отсортировывать хорошее от отличного. Потом – отличное от прекрасного, еще чуть погодя – от великолепного. Сначала это трудно, даже почти невозможно понять. И это аксиома вообще для любого человека, хлебопека или врача, неважно – это очень сложно отсортировать. Крайне трудно даже отличные работы свои научиться отличать от собственных же неудач, не говоря уж о творчестве посторонних людей, но есть же общепринятая классика для любого жанра, и ее, классику эту, непростительно не знать.
И далеко не всегда снимающий фотограф постоянно растет и совершенствуется. Случается и так, что фотографы растут в «обратную» сторону, создавая свои самые значительные удачи в начале творческого пути, а в дальнейшем этот путь уже и нельзя назвать творческим. Технологии можно совершенствовать, снимать невероятно дорогой, новейшей оптикой, но если не развивается идея, то надо либо пересмотреть собственное отношение к творчеству, либо продать эту оптику, пока еще она чего-то стоит в деньгах. Этапов развития творчества несколько, и Петросян не берется утверждать, что он сегодняшний однозначно лучше себя вчерашнего. И – не останавливаться, не успокаиваться. Остановка – это конец, можно уходить в управдомы.
Алхимия искусства
Александр Петросян сравнивает фотографическое искусство – не съемку свадеб, а искусство – с алхимией. Во-первых, никогда не предугадать, что получишь в результате, а во-вторых – алхимик остается незамеченным. Замечают золото, если оно сотворено, а не того, кто его сотворил.
И еще одно – не надо бояться снимать. Это хуже всего, утверждает Петросян. Чувство страха фотографа ощущается людьми мгновенно и вызывает у них ощущение, что ежели фотограф боится чего-то, значит, он что-то не то творит, с нехорошими, подозрительными мотивами и целями. Ведь все ситуативно, и если ты, к примеру, снимаешь церковь, внутри нее или вокруг, там, где главенствует особое духовное состояние, то, естественно, никак нельзя позволять себе становиться наглым, назойливым или навязчивым. А вот если ты фотографируешь улицу большого города, ее нескончаемый человеческий поток, то абсолютному большинству безразличны твои съемки.
В Ереван Петросян приехал впервые в жизни в прошлом году. Судя по тому, как он пропал в Конде и с какими глазами вернулся из поездки к Татеву, приезжал на историческую родину он не зря. Многословным Александра никак не назвать, но та молчаливость, которая владела им несколько дней, свидетельствовала, что какую-то заветную формулу он нашел.
И эти глаза его, этот взгляд – внимательный и все понимающий, но которому сейчас нужно время, чтобы разобраться и понять…
Рубен Гюльмисарян
