Памятник Осипу и Надежде Мандельштам в Санкт-Петербурге (работа Ханнеке де Мюнк и Ситсе Х.Баккера)
Осип Мандельштам
Осип Эмильевич Мандельштам — один из тех великих поэтов Серебряного века, которые определили лицо не только русской, но и мировой поэзии ХХ века. Он прожил короткую жизнь (родился в 1891-ом, погиб в 1938-ом), место его захоронения неизвестно. Но сегодня по следам его пребывания на земном пространстве повсюду (от Москвы до Гейдельберга и Амстердама) увековечивают имя великого скитальца, не имевшего своего угла, скитавшегося » милостью» власти и писавшего стихи милостью Божьей.
“Это какая улица?
Улица Мандельштама”, — писал он, сознавая свое место на земле.
Первая улица его имени появилась в Варшаве, где он родился. В 91-ом году на здании Литинститута в Москве под Гимн Советского Союза (страны, сгнобившей его) снимали покрывало с мемориальной доски работы скульптора Шаховского. Мемориальные доски установлены не в одной только Москве, но и в Гейдельберге, где учился, в Париже, где жил, в Воронеже, куда был сослан. В1998-м во Владивостоке скульптор Наживин на свои деньги создал памятник поэту, который находится предположительно на том месте, где лежат его кости. Еще планируется установка памятной доски на одной из школ Твери. В этом городе супруги Мандельштам снимали комнату.
Наиболее примечательным является памятник Осипу Мандельштаму и его верной спутнице Надежде Мандельштам, находящийся во дворе здания Двенадцати коллегий Санкт-Петербургского университета. Инициаторы этого проекта — скульптор Ханнеке де Мюнк и ее супруг, художник Ситсе Баккер (Амстердам). Этим памятником Ханнеке де Мюнк завершила-увенчала свою серию «Памятников любви». В ближайшем будущем планируется воспроизвести точно такое же изваяние во дворе одного из университетов Амстердама. Что примечательно, постамент, на котором высечена одна из стихотворных строк Мандельштама, изготовил наш соотечественник, октемберянский. а теперь уже известный петербуржский скульптор Хачатур Белый, он же Хачатур Абовян (надо же, какие бывают совпадения).
Надежда Мандельштам
Но вернемся к памятным (к сожалению, по большей части связанным с гонениями) местам пребывания поэта, на карте которой отсутствует Армения. Хотя Армения во всех смыслах стала глотком спасительного воздуха для опального Мандельштама. Он и сам увековечил ее в стихах и в прозе (как впоследствии и его жена — в своих воспоминаниях) с такой пронзительностью, что по сей день многие цитируют его строки-характеристики, даже не подозревая, кто их автор: “Страна москательных пожаров и мертвых гончарных равнин”, “Орущих камней государство”, “Дикая кошка — армянская речь”, “Мне утро армянское снится, когда выпекают лаваш”…
Сохранилось письмо председателя Коминтерна и редактора «Известий» Николая Бухарина председателю Совнаркома Армении Сааку Тер-Габриэляну, в котором он писал: «… Один из наших крупных поэтов, Осип Мандельштам, хотел бы в Армении получить работу культурного свойства (например, по истории армянского искусства, литературы в частности, или что-либо в этом роде). Он очень образованный человек и мог бы принести вам большую пользу. Его нужно только оставить некоторое время в покое и дать ему поработать…»
«Путешествие в Армению» Мандельштама подтверждает, что его и впрямь «оставили в покое». Более того, именно в Эривани, ставшем возвратом к историческим истокам культуры, он обретает второе дыхание, начинает писать стихи. Именно в Армении он знакомится с молодым ученым-биологом Борисом Кузиным, изучавшим свойства армянской кошенили, дружбе с которым, по мнению Надежды Мандельштам, он также обязан рождением стихов. Мандельштамовский цикл «Армения» вскоре был напечатан в московском журнале «Новый мир». Эти стихи, как, впрочем, и вся поэзия Мандельштама, очень конкретны, с достоверными описаниями ландшафта, архитектуры, человека, по которым и сегодня можно восстановить быт и среду обитания, в которой он пребывал. Он очень точен и четок в изображении — как фоторепортер. И еще. В армянском цикле отсутствует та сумасшедшинка, унаследованная от отца, которая проявлялась в прежних его стихах, а позже и стала болезнью (кто же безболезненно переносит аресты и пытки?!) Сказывался, видимо, желанный покой. Впрочем, это мое сугубо личное мнение, которое отнюдь не претендует на истину в последней инстанции.
Покой его был нарушен, да так, что он три дня не прикасался к еде, в «хищном городе Шуше», в котором несметные трупы плавали в колодцах (очевидно, после эпидемии бубонной чумы), да еще в котором в 1920-м мусаватисты вырезали 35 тысяч армян. Стихотворение «Фаэтонщик» становится не только объектом литературы, но и неопровержимым фактом истории, как и воспоминания Надежды Мандельштам об этом отрезке их путешествия.
Там, в Нагорном Карабахе,
В хищном городе Шуше,
Я изведал эти страхи,
Соприродные душе.
Хачатур Белый
Страхи он испытывал постоянно. Реагировал своеобразно. Когда в 1920-м, в Коктебеле, его арестовали, он стучал в дверь тюремной камеры и кричал, чтобы его выпустили, потому что он не создан для тюрьмы. В Эривани, на Севане, в Аштараке, да повсюду в Армении страхи его отпустили. И вернулись вновь в Шуше. Исторические факты не подлежат сомнению, если они запечатлены в литературе практически документально, хоть и в художественной форме. Еще и поэтому свидетельства Мандельштамов имеют для Армении не только художественную ценность, но и историческую.
P.S. В будущем году исполняется 125 лет со дня смерти Осипа Мандельштама, обессмертившего Армению в своем творчестве. На днях в пресс-центре «Спутник Армении» состоялась встреча с председателем Всемирного Мандельштамовского общества Павлом Нерлером, который вот уже много лет занимается пропагандой наследия великого поэта, а также сохранением памяти о нем, в том числе и мемориальной. В Ереване, который стал источником вдохновения для обезвоженного эпохой поэта, он хотел бы увидеть символический родник, носящий его имя. Российско-Армянский университет (РАУ) еще в прошлом году направил в мэрию предложение об увековечении памяти Мандельштама, которое затерялось в недрах этого досточтимого учреждения. В Ереване не сохранилось ни-че-го, никаких свидетельств о пребывании поэта. Только стихи и проза… А также воспоминания его жены. Я бы амстердамско-петербургский проект с двойной скульптурой поставила во дворе РАУ.
Роза Егиазарян
