Новые истории от Каринэ Арутюновой

Читатели «Пятницы» хорошо знают, что Каринэ Арутюнова (Киев) не только замечательный беллетрист, но и весьма самобытный художник. Теперь у них есть возможность самим познакомиться с нашим автором, поскольку сейчас она находится в Ереване. 26 мая в 12.20 в «Арт-Аквариуме» (первый этаж Российско-Армянского университета) откроется выставка работ Каринэ Арутюновой. Приходите, не пожалеете!
А пока предлагаем вашему вниманию один рассказ, “Конфетницу из Еревана”, и две мини-новеллы Каринэ Арутюновой.

Конфетница из Еревана

Я вам расскажу про застревание.
Кажется, это болезнь. Симтомы ее то утихают, то обостряются, но окончательного исцеления не существует.
Однажды мы с братом покупали подарок.
Дело было давно, в прекрасном юношестве (моем) и подростковости (его).
Собственно говоря, конфетницу мы покупать не собирались. Метались между дипломатом из кожзаменителя и еще кучей замечательных, столь же необходимых, сколько бесполезных предметов.
Дело, как я уже заметила, было давно, в Ереване, куда мы в то лето отправились вдвоем, — всю степень ответственности несла я, как старшая и разумная, и вот, накануне возвращения, мы вознамерились осчастливить родителей подарком — сувениром из Армении.
Времени было в обрез, — мы это событие, как это водится, затянули, и потому бестолково, хотя и не без некоторой увлеченности толклись у прилавка, останавливаясь то на одном, то на другом экспонате.
Отчего-то нам ужасно хотелось порадовать папу. Что-то из Армении. Папе как армянину это будет приятно. Допустим, дипломат. Ему это будет приятно вдвойне, — как армянину и как преподавателю. Новый дипломат из Еревана. Как обрадуется, должно быть, папа нашему подарку, такому оригинальному, выбранному с душой и вниманием.
Не знаю, в какой момент произошло переключение, но в поле нашего зрения внезапно оказалась серебряная конфетница. Кажется, там еще были ложечки, разумеется, тоже серебряные. Тут уже должна была обрадоваться мама. Как женщина, хозяйка дома и жена армянина, — поскольку ложечки и конфетница выполнены были все же армянскими умельцами. Очень тонкая работа, я вам доложу.
Денег было в обрез, мы медлили. Раскрывали и закрывали дипломат, щелкали замками, проверяя их надежность, гладили обшивку и вновь возвращались к серебряной утвари.
Нет, все-таки, конфетница прекрасна! Она украсит любой дом. Будет служить вечно. В ней будут лежать конфеты. Такой заманчивой россыпью, — дорогие шоколадные конфеты, которые в нашем доме никогда не задерживались, я, признаться, всегда тихо поражалась домам и семьям, в которых нетронутые сласти лежат себе в какой-нибудь хрустальной вазочке, и никому даже в голову не придет…
Но я отвлеклась.
Отмечу достоинство и сдержанность продавца — а это был мужчина, армянский мужчина с пылающими гневными глазами, — он молча доставал и опять ставил на место то конфетницу, то дипломат, — отвечал на наши вопросы — не теряя достоинства — по-русски, — наблюдал (издалека), как мы шушукаемся, спорим, сомневаемся, убеждаем друг друга, вздыхаем, перебираем мятые рубли, уходим, опять возвращаемся.
Все это продолжалось час, другой, третий…
В горле пересохло, был месяц август, тяжелая ереванская жара.
В те времена кондиционеры были неслыханной редкостью, мы обливались потом, но не могли решиться ни на что.
Конфетница, дипломат, ложечки, бумажник, запонки, галстук, набор кухонных ножей, — в глазах рябило, двоилось и искрило, казалось, мы очутились в каком-то коcмическом рукаве, — время там текло по иным законам, — измученный продавец не сдавал позиций, — во взгляде его иногда отсвечивало….что-то такое…некая доля…не то чтобы презрения…не то чтобы опаски… так смотрят на сумасшедших, на безнадежных, на…
Опомнились мы перед самым закрытием.
Еще раз пересчитали наличность.
Хватило и на дипломат, и на конфетницу, которая и по сей день украшает наш дом, — она и правда, очень красивая, особенно, когда заполнена конфетами, — самыми разными, и шоколадными в том числе, которые лежат себе и лежат, потому что сколько шоколада может съесть взрослый человек, я вас спрашиваю, сколько…

Все армяне Иерусалима

Чудо, конечно же, происходит. На фоне совершенно обыденных, казалось бы, вещей. Допустим, звонит телефон, и взволнованный женский голос сообщает, что все армяне Иерусалима. И все евреи у Стены Плача. Они тоже молятся. Да еще как! И, представьте, это работает.
Я совершенно нерелигиозный человек. Но что-то такое… Вы понимаете.
Что-то такое безусловно есть. Когда, допустим, веселый молодой врач разводит руками и сообщает, что, надежд, собственно, питать не следует, и советует готовиться. Все, разумеется, бледнеют, хватают друг друга за руки. Мечутся по тускло освещенным коридорам.
Готовьтесь, милые мои, — бодро говорит врач и, потирая ладони, уносится дальше, по своим неотложным делам, — там, впереди, маячат и лепечут другие, — лепечут, заламывают руки, пытают назойливыми расспросами, — готовьтесь, — он рассеянно улыбается и летит дальше, оставив вас практически в пустыне, — без капли воды, без молекулы веры, — оседать на пол, хвататься за холодные стены, щупать ускользающий пульс.
И тут случается чудо. Из буквально какой-то ерунды. Кто-то кому-то звонит, — просто набирает номер, и звонок раздается у самой Стены, — ну, еще не вполне так, — допустим, кто-то едет в автобусе маршрутом Ор-Йеуда — Иерусалим, либо Тель-Авив — Хайфа, и раздается какая-нибудь Хава Нагила либо Турецкий марш, — немолодая женщина с грудой пластиковых пакетов, набитых дребеденью вроде малосоленой брынзы, пары куриных растопыренных ног, банки хумуса, коробки кислых маслин, долго роется в сумочке, во всех кармашках и потайных отделениях, — сыплются просроченные билеты, крошки вчерашнего печенья, смятые кусочки фольги, — але, — але, — вы еще мечетесь по коридорам, а чудо уже начинается, допустим, на автобусной остановке неподалеку от шука, — передайте, скажите, — задыхаясь, просит немолодая полноватая женщина в нелепо скособоченной шляпке, — в Иерусалиме осень, но нет запаха прелой листвы, — передайте, скажите ему, — все армяне Иерусалима, — неужели все? — спрашиваете вы, — ну, почти все, — они молятся, — а евреи? — они тоже молятся, — каждый на своем месте…
И вы летите домой, — дорога от метро занимает минут десять, — пока вы вспарываете ключом замочную скважину, и хватаете телефонную трубку, которая не умолкает ни на минуту, потому что все армяне, Иерусалима, Москвы, Копенгагена, и все евреи, — они буквально сговорились, ни на минуту не оставлять вас в покое, наедине с жизнерадостным врачом, подписывающим приговор, — глупости, — говорят они, кричат наперебой, — вай мэ, ахчик, что знает врач? что вообще знают врачи? — глупости, бормочете вы, обнимая подушку, впервые проваливаясь в сон, в котором впервые, — не бесконечные узкие коридоры с холодными стенами, а, допустим, набирающий скорость самолет и стремительно расширяющееся пространство.
Каринэ Арутюнова (Из книги «Пепел красной коровы»)

Наше все

…Всё это они вывезут вместе с баулами, клеенчатыми сумками, книжками, фотокарточками, чугунными сковородками, шубами, железными и золотыми коронками, — из квартиры на квартиру, — вместе с пресловутой смекалкой, посредственным знанием иностранных языков, чувством превосходства, комплексом неполноценности.
Меланхолию, прекрасную, чернейшую. Протяжную, продольную, бездонную. Миндалевидную, женственную, истекающую вязкой влагой. С цыганским надрывом, с мадьярским стоном смычка. С семитской скорбью, вечной укоризной.
Заунывную, нескончаемую, как русское поле. Меланхолию, за которую им простят всё. За душу их невыразимую, загадочную, за умение беспробудно печалиться и безоглядно веселиться.
Их мелкие неприятности вырастают в глобальные катастрофы, а катастрофы, напротив, с умопомрачительной беспечностью съеживаются до размеров перепелиного яйца.
Женщины их прекрасны, — порочные, лживые, святые, наивные, невинные, аристократичные, — взбитые сливки и парная телятина, французский парфюм и облезлый лак, — непредсказуемые создания, изысканным шармом и дикостью смущающие душу погрязшего в унылом комфорте и толерантности европейца.
Никто, никто уже не скажет правды, ни Би-би-си, ни Немецкая волна, ни Голос Америки, — никто никого не глушит, никто никого не слышит.

Каринэ Арутюнова (Из книги «Скажи красный»)

Об Авторе

Похожие материалы

Оставить отзыв

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *