По-армянски «семья» — энтаник, что переводится как всегда просто и энциклопедически обстоятельно: «[те, кто живет] под единой кровлей». Или крышей. Поскольку в последние четверть века в мире размножилось число политиков, общественных деятелей и СМИ, которым крышу откровенно сносит на эту тему, то мы в редакции и задумались: так что же это такое – семья? И почему она мешает глобализации? Учитывает ли этот процесс наши национальные интересы? И вообще чьи бы то ни было? Интригу не удалось сохранить, так как автор новой колонки, Лия Аветисян, вывела свой ответ в заголовок первой статьи:
Ох уже это человечество! Оно успело перепробовать всё, что способно глобализовать мир, и начинало-то за здравие! Находясь хронологически ближе к Создателю, помнило в формате арийства о своем божественном происхождении и созидало, опираясь на экзистенциальные знания. Арийство базировалось на любви ко всему сущему и выйдя с Армянского нагорья, мирно покорило Индостан, дошло до Тибета и островов Полинезии.
В дальнейшем и в проповедях Христа, записанных евангелистами, любовь ко всем и совесть каждого акцентировались как регулятор поступков человека и общества. Конечно, христианство использовало обогащенную предыдущей идеологией почву и сумело охватить не только Армянское нагорье, но также Европу, весь Американский континент, часть Азии и даже создать ячейки в Африке. Однако всего тысячу лет спустя после того, как Христос вышвырнул ростовщиков из храма, они вернулись, и не куда-нибудь, а в систему управления христианством. Так задним числом был сочинен престол трижды предавшего Христа Апостола Петра, который не исключено, что затаил на него обиду за чудом исцеленную тещу. Восседавшие на престоле последовательно, а иногда параллельно, папы изредка повоевывали друг с другом и предавали анафеме соратников предшественника, но уже являли собой прообраз мирового правительства. И инициировали крестовые походы как метод рейдерских захватов цветущих экономик колыбели христианства и далее вглубь Европы. Но это были цветочки, поскольку постулат «Бог есть любовь» был все еще актуален.
Наступили новые времена, и внук ростовщика Маркс придумал (и на денежки атеиста Энгельса раскрутил) идею презумпции жадности над созиданием и совестью. Любовь была забыта, и на смену ей пришла борьба разделенного марксовой теорией на классы человечества. Даже там, где классов и в помине не было. Например, на том самом Армянском нагорье, где сосуществовали отнюдь не антагонистические классы, а взаимозависимые и взаимопроникающие сферы деятельности (воинство; крестьянство; купечество; ремесленничество; духовенство, оно же – система образования и науки). На деле-то задачей Карла Маркса был новый этап глобализации, а потому он спроектировал коммунистический Интернационал, Соединенные штаты Европы, и средством достижения назначил беспощадную гражданскую войну в каждой из европейских стран и повсеместно. Чему в немалой степени поспособствовала теория о скотском происхождении человека, опубликованная Чарльзом Дарвином всего за 10 лет до «Капитала». «Нет ничего более замечательного, чем распространение религиозного неверия, или рационализма, на протяжении второй половины моей жизни», — утверждал женившийся на кузине, родивший десятерых детей, похоронивший троих из них в детстве, мирившийся с врожденными болезнями остальных и не удостоившийся ни одного внука Дарвин. А в суммарном итоге его и марксово-энгельсовых представлений получалось, что Бога нет, совесть на теле сапиенсов не обнаружена, павианы и гамадрилы – наша родня с соседней ветки, так что жги и режь, сколь хватит ярости, и разделяй народы по живому!
Но вот прошло менее сотни лет после деятельности этой далеко не святой троицы, и на унавоженной ими почве бездуховности взросла «клубничка» Фрейда. Была придумана и на денежки Рокфеллера раскручена идея презумпции половых инстинктов не только над созиданием и совестью, но также над жадностью к поживе. И эта физиологическая «вера» стала достаточным перегноем для взращивания на нем большинства политтехнологий XX века.
Казалось, это – предел, и человечеству скатываться далее некуда. Так нет же. Специалист по психам Мани придумал (и на денежки следующего Рокфеллера раскрутил) презумпцию тайных позывов к извращениям. Именно гнусные бзики человеческих особей с основательным генетическим сбоем и следует легитимизировать в обществе во имя всеобщего счастья и глобализма, считают адепты Мани во всевозможных всемирных организациях, покровительствующие ЛГБТ-сообществам (аббревиатура, образованная по первым буквам названий групп представителей сексуальных и гендерных меньшинств и призванная обозначать сообщество лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров – Ред.) и принуждающие страны мира законодательно закрепить все виды извращений.
Итак, если назвать все объекты инициатив по глобализации нашинским названием лампады, «чрака», или его буддистским перевертышем «чакра», то получится, что энергетические точки на нашем темени; лбу; горле; солнечном сплетении; пупке; половых органах и копчике попеременно рассматривались группами глобалистов разных исторических периодов как реальные генераторы собственных попыток объединить мир в рамках единого стандарта. Другое дело, что начинали-то за здравие человека, его души, а сегодня заканчивают за упокой не только его божественной сути, но и вероятности его видового воспроизводства. И при любых полюсах правления – позитивном или отрицательном (т.е. духовном, совестливом – или физиологическом, извращенном), пульт, с которого идет «пик-пик-пик» на актуальную для политического периода точку тела человечества, удерживают весьма похожие структуры. И на каждом этапе этого очевидного спуска в преисподнюю консерваторы объявляются мракобесами, которым пора на свалку истории.
Каждое лето я работаю консерватором. Да-да, всю эстетическую, вкусовую и благотворную роскошь, представленную в плодах Араратской долины, я с любовью и тщанием вывариваю; просушиваю; закатываю в герметические банки для поддержки эстафеты «лето-зима» в кругу своей семьи, друзей и шалых гостей. Попадают ли в банки сгнившие, покрытые плесенью, изъеденные вредителями фрукты и овощи? Конечно, нет. Потому что консерватизм – что на кухне, что в обществе, – предполагает наилучшую сохранность наиболее полезного по объективным показателям. Зачем же иначе тратить на это время и прочие важные ресурсы? Между тем прозелиты всех постхристианских доктрин используют понятие «консерватизм» как нечто дремуче-отсталое и никуда не годное. Их бы ко мне в гости.
За минувшие два с полтиной десятилетия при спонсировании ряда зарубежных дипмиссий, представительств и сетевых структур, телезомбоящик убедил наше донельзя отсталое от гомосексуального прогресса население, что семья, супружество, верность, любовь, непорочность и прочие национальные устои – это «стереотип». А стереотип – это плохо, хуже некуда. И большинство ток-шоу разве что не током пытает нас с того конца эфира призывами: «Сломаем стереотипы!» Ну что ж, ломать – не строить, хотя тоже нелегко в случае с народом, опирающимся на традиции длиною в много тысяч лет. Тем не менее в наш обиход вместо мужа и жены; жениха и невесты уже вошли понятия партнеров, а по-армянски – «зугэнкер». Интересное словечко, но не новое для крестьян и даже для меня. Помню, подыскивая своему красавцу-далматинцу самку для случки, так и писала в объявлении: «Требуется сучий зугэнкер для самца далматинской разновидности». И, простите за подробности, лично контролировала, чтобы партнеры не отвлекались на кошек и птичек на месте свидания. Так как если это не любовь, а всего-то «зугэнкерутюн», то такое бывает, и не только среди далматинцев. Случается, и среди ереванцев. А меня волновала перспектива получения от них потомства, которое самим зугэнкерам сто лет не интересно.
Очередной внаглую внедряемый глобалистами девиз формулируется примерно так: «люди старше пятидесяти – отставшие от эволюции динозавры, и их можно не брать в расчет». Можно, конечно, пока не травить дустом, но актуально применять дальнобойную артиллерию сарказма по корабликам этой возрастной категории в океане телевизионных клоунад и в других видах информационной борьбы с миром уходящим. Что мы получили в результате? Красивую, от природы способную, но дикую, как бандерлоги, молодежь, которая не знакома с элементарными правилами приличия ну хотя бы потому, что старшие в доме, школе и в вузе для них не указ и не пример. Да те и боятся сунуться с инициативой, страшась того самого сарказма.
А другой совершенно сногсшибательный результат этой кампании по травле пожилых – появившиеся среди нас мужчины с крашеными волосами. Натуралы, не бабники, нормальные мужики. Но это люди, боящиеся быть причисленными к PR-нелегитимному классу человека пожившего. Человека, который в нашем обществе всегда был наиболее уважаем, потому что за долгие годы жизни обрел бесценный опыт, которым не снабдит никакой интернет, и уж тем более – зомбоящик.
Очередной круто сломанный адептами глобализации «стереотип» — система образования, но о ней особо и подробно в следующем номере: уж очень трагикомична ситуация. Так вот о глобализации, которая на нынешнем этапе подготовлена массовым производством невежественных, спаривающихся вне семьи зугэнкеров (дай Бог – разнополых!), глухих к опыту предыдущих поколений, потому что консерватизм – это нечто дремуче-отвратительное. Мы уже почти готовы, ребята! Берите нас голыми руками и можете отправлять в космос наших крашеных старичков, как Белку и Стрелку! Не жалко! И не забудьте снабдить скафандром что-где-когда-пиарящегося министра образования, потому что под собственным руководством он – готовый кандидат в отмирающий класс просвещенных динозавров.
А теперь серьезно. Невежду легко убедить, что краеугольные камни государства – семья, школа, армия, церковь – отсталость и мракобесие. Он – готовый материал для всевозможных политтехнологических манипуляций всех цветов революций и сексориентаций. Реклама и зарубежные тренинги уже культивировали в нем беспочвенно завышенную самооценку, и он убежден, что он «этого достоин». И «это» — всё на свете, от ширпотреба до права на зугэнкерутюн и власть. При этом скоро его не с кем будет сравнивать, и он сойдет за ученого. Вот отомрут консерваторы – и хам сойдет за приличного парня. Уйдут с арены последние «красные директора» — и всё само собой развалится. Не потому, что «коррупционные риски» и прочая придуманная заграничная лабуда для прищучивания народов. Нет. Просто некому будет научить работать. Например, с чего нужно начинать, чтобы закончить именно так, как следует. Да и следует ли? Умение нового – стройного, прекрасноликого и дикого – племени лихо страховать автомобили, пользоваться интернетом и форматировать компьютеры – это не знания, поверьте! Это всего лишь комплект навыков. Был бы жив мой далматинец, я бы его научила пользоваться айфоном, ей Богу. Потому что не вай-фай и не зомбоящик отличают цивилизованное общество от дикарского, нет. Тут дело в том, какие же царят в обществе морально-этические законы и есть ли уважение к знаниям? Если нет, то нация эта скоротечна, как чахотка у бесприданниц в классической литературе, которую молодежь попросту не знает.
Стоящая на повестке дня глобализация – это общество невоспитанных невежд всевозможных радужных оттенков. Тучных сапиенсов без чувства родины. Я туда не хочу и вам не советую. Потому что я – дремучий консерватор. Да и все мы – дети консерваторов. Ведь дети рождаются в основном в семьях, а не прости Господи, от зугэнкеров.
Лия Аветисян
